– Я и сейчас вас ненавижу. – Он ухватился за подол ее юбки и грубо задрал на талию. – Потому что не могу выбросить из головы. Никогда не мог.

Павел содрал с Вики колготки, разрывая тонкий капрон в клочья. А она могла только цепляться за его сильные руки и гладить черные стебли плюща, обводить контур зеленых листочков. Павел прижал ее к себе, шумно дыша в шею. Его язык скользил по покрытой испариной коже. Вика почувствовала, как Павел грубо сдвинул в сторону ее трусики и коснулся влажных набухших складочек. От прикосновения горячих пальцев к чувствительной плоти, Вику словно ударило разрядом молнии. Она громко застонала и прижалась губами к плечу Павла, потом – к узорчатому кресту. Волоски на его груди и животе кололи ее нежную кожу и возбуждали еще больше. Павел раздвинул сочащиеся смазкой малые губы и вошел в нее пальцем. Вика впилась зубами в его плечо. Павел захрипел и тихо рыкнул, убрав палец. Вика не выдержала. Ей хотелось ощущать его внутри. Хотя бы так. Живот сводило судорогами. Внутренние мышцы жадно сжимались. Она чувствовала, как он гладит ее, но не входит. Сходя с ума, она еще сильнее прикусила его плечо и потерлась нежными складочками о его пальцы. Павел царапал зубами ее шею, зализывал и втягивал в рот кожу. Он снова вошел в нее. Но так медленно. Вика не выдержала и сама насадилась на его пальцы. Сколько их было? Два? Три? Плевать! Лишь бы заполняли пустоту внутри. Павел безжалостно двигал рукой, потирая узкие стеночки изнутри, растягивая. Вика не могла выдержать его нарочито медленных движений. Потеряв стыд, она пыталась быстрее двигаться, вбирая в себя его пальцы. Дыхание Павла коснулось растрепавшихся волос:

– Да. Вот так…

Вика не узнала свой собственный голос:

– Сильнее…

– Нет… – Павел убрал пальцы.

Вика потянулась за его рукой:

– Я же сказала: сильнее…

– Трахнешь себя сама. На моей руке.

Вика обняла Павла за спину и со всей силы вогнала ногти в гладкую горячую кожу. Павел тихо застонал и откинул голову назад:

– Блядь!

Вика с мстительной улыбкой оцарапала его еще раз, медленно ведя до двух выемок на пояснице.

– Делай, как я сказала… Сильнее…

Павел заглянул ей в глаза. В зеленом взгляде плескалось безумство. Смуглые впалые щеки покрывали алые пятна.

– Мы не на уроке, Виктория Сергеевна. – Он ухмыльнулся и потер влажным от ее соков пальцем расщелину между ягодиц, слегка надавливая на закрытое колечко мышц. – Можете влепить мне «двойку», а лучше всего: исполосовать спину в кровь. Но будет так, как скажу я. Вы. Трахаете себя. На моей руке.

Вика отпустила Павла и со всей силы влепила ему еще одну пощечину. Но, кажется, это лишь сильнее возбудило его. Голова мотнулась в сторону, и он довольно рассмеялся. Толкнул Вику к стене, прижимая своим мощным телом и провел по ее губам горячим влажным пальцем.

– Всегда хотел знать, какая вы на вкус.

Он облизал пальцы, покрытые ее блестящей шелковистой смазкой и прикрыл глаза. Ноздри расширились, широкая грудь приподнялась, вдыхая. Он распахнул глаза и взглянул на Вику с такой ненавистью, что ей стало страшно. И горячо. Если он протянет еще хоть секунду, она сама на него набросится. С ней еще никогда такого не происходило. Ни разу. Даже с Ромой. Какое-то безумие. Губы в кровь от попыток сдержать крики. Кожа липкая от пота. Пальцы дрожат, как у наркоманки – лишь бы прикоснуться к нему. Павел упал перед ней на колени, стянул промокшие трусики и заставил шире развести ноги. Вика захлебнулась воздухом. Нужно его остановить. Нужно… Язык Павла коснулся тонкой полоски волосков, скользнул ниже, оставляя влажный горящий огнем след. Вика застонала. Громко. Не сдерживаясь. Вцепилась пальцами в его волосы, подаваясь бедрами вперед. Павел раздвинул пальцами до боли набухшие малые губы. Вика всхлипнула. Она не могла вынести даже его прикосновение. Как огонь. Как чертово клеймо от раскаленного железа. Так больно. И так хорошо. Он лизнул клитор. Надавил языком и лизнул снова. Вика вскрикнула. Внутренние мышцы сократились. Он нужен ей внутри. Чтобы сделал с ней все, о чем только что говорил. Павел обхватил губами влажные складки, сдавил и начал посасывать. Вика не смогла больше сдерживаться. Хорошо было настолько, что сердце пробивало ребра и рвалось наружу. Она бесстыдно начала тереться о его губы, не переставая стонать. Еще немножечко. Павел с жадностью вылизывал ее плоть, всасывая безостановочно текущую смазку. Вика ничего не могла с собой поделать. Как же стыдно… У нее еще никогда не было так много влаги. Это все из-за него. Будь он неладен! Ее разрывали сотни чувств и эмоций, но сильнее всего было желание, чтобы Павел не останавливался. Его язык проник в нее, вошел совсем немного, но этого оказалось достаточно, чтобы внутри все взорвалось горячей лавой. Он ей нужен. Грубо и жестко. Прямо сейчас. Она оттолкнулась от стены.

– Ты выиграл. Я согласна.

Павел не сразу понял. А может не услышал. Он облизывал собственные губы, покрытые ее влагой и, кажется, не слышал вообще ничего. У него был совершенно потерянный взгляд, как будто он не понимал, где находится.

– На что?

– Твоя рука… Что угодно… Только…

Вике еще никогда не было так стыдно. Жар стыда затапливал изнутри. И вместе с тем она больше не могла сдерживаться. Павел вдруг начал быстро стягивать брюки. Вика поняла, что его пальцы дрожат точно так же, как и ее. Он спустил брюки и белье, и Вика снова не смогла сдержать стон. Он был идеальным во всем. Даже… Даже там. Длинный толстый член, набухший, с вздувшимся ручейком вен. Головка потемнела от крови. Из небольшого отверстия, сочилась влага. Вика хотела знать его вкус. Хотела его у себя на языке. А потом внутри. Всеми возможными способами, какими он только пожелает. Павел схватил ее как куклу, прижал к себе, потерся набухшим членом о ее живот. Его губы оставляли горячие влажные поцелуи на шее и ключицах, на щеках, подбородке, губах. Он что-то хрипло пробормотал, но Вика не смогла разобрать.

– Что?..

– Поцарапай меня… Снова…

Вика закрыла глаза, вдыхая терпкий запах его влажной от пота кожи. Она никак не могла понять, о чем он просит.

– Зачем?..

– Хочу… Чтобы остались твои следы…

Он снова вставил в нее несколько пальцев, растягивая, жестко двигая рукой. Вика не выдержала и вскрикнула. Внутри все взорвалось от мучительно-сладкого наслаждения. Боль смешалась с удовольствием. Не собираясь исполнять его просьбу, она все-таки вонзила ногти в сильные плечи. Чтобы удержаться и не упасть. Горячий член, зажатый между их телами, должен быть в ней.

Вика уже бездумно насаживалась на пальцы Павла, когда в мозг ворвался мерзкий раздражающий звук. Она с трудом пришла в себя, отстраняясь от Павла. Он вцепился в нее, не желая отпускать. Звук не замолкал.

Телефон! Это же телефон…

– Тебе звонят…

Павел смотрел на нее безумными глазами. Его ладонь гладила ее волосы, обводила ключицы. Под раздражающую телефонную трель он начал стаскивать с нее бюстгальтер. Вика сглотнула.